Три года назад при Петропавловском храме Саратова начал создаваться любительский хор. Постепенно из него выросла «Школа церковного пения и чтения», в которой прихожане учатся петь и читать на клиросе. Руководитель «Школы» и регент любительского хора Виктория Усова вспоминает, как все это начиналось, и делится планами на будущее.
— Виктория, расскажи, как родилась идея создать в нашем храме любительский хор?
— Задумка принадлежала отцу Владимиру Сухих. Как-то мы с ним говорили о том, что люди в храме хотели бы подпевать службе, но, кроме «Верую» и «Отче наш», ничего не знают. И было бы хорошо выучить хотя бы тропарные гласы (гласы — система напевов в церковной музыке; тропарь — один из видов церковных песнопений.— Ред.) — их всего восемь, и все они «на слуху»,— чтобы, например, на молебне людям было бы проще подпеть священнику. И на воскресных службах воскресные тропари уже тоже можно было бы спеть «всем миром».
В Сретенском храме города Саратова, откуда я пришла, такое обучение было, и я предложила организовать здесь нечто подобное. Делая такое предложение, я и не думала, что все будет настолько серьезно, насколько это серьезно сейчас.
Отец Владимир передал эту идею настоятелю, отцу Нектарию (Морозову), и, когда мы встретились уже втроем, решили: будем делать «Школу пения». «Чтение» к «пению» добавилось потом: ведь если ты поешь, надо уметь и читать на клиросе.
— Любительский хор — это люди, зачастую даже не знающие нотной грамоты, как их можно научить петь?
— Начинали с простого — с молебна и панихиды. Я представляла, что у нас этим все и ограничится. И мы действительно начали петь по субботам, после профессионального хора. Конечно, еще «на ощупь», немножечко коряво и не совсем красиво, но люди были счастливы, потому что они наконец-то стали участвовать в службе!
Когда мы освоили этот уровень, встал вопрос: а что теперь? Нужно двигаться дальше. Обговорили этот вопрос с настоятелем и решили, что в будущем нашему любительскому хору будет выделяться субботняя Литургия. И вот ровно за год — с мая 2013-го по май 2014-го — мы с моими певчими выучили молебен, панихиду, Литургию на таком уровне, что стали петь по субботам «народным» хором. Конечно, не в последнюю очередь это развитие произошло благодаря отцу Нектарию и отцу Владимиру, которые изначально задали масштаб этому предприятию, назвав его — школой.
Выучили Литургию — поняли, что нужно передвигаться на следующий уровень, тем более что в школу приходили новые люди. Тогда мы добавили уроки вокала — вести их стала Ольга Викторовна Хотеева (выпускница Саратовской государственной консерватории, преподаватель академического вокала.— Ред.) — и уроки по Церковному Уставу и чтению, которые вели священники — отец Сергий Мосин и отец Василий Куценко. И — стали готовить вечерние службы, по пятницам.
Умение слышать людей
— По какому принципу ты отбираешь в хор певчих?
— У меня сразу был такой принцип: я брала (и сейчас беру) тех, кто очень хочет научиться петь. Я не разделяю своих певчих на «музыкантов» и «немузыкантов». Те, кто пришел, например, с желанием «себя показать», просто у нас не приживались. Поэтому музыкальное образование — совсем не главное…
Бывало, в «Школу» приходили люди, которым просто хотелось как-то участвовать в жизни храма, а как именно, они не знали. Им я старалась подсказать, что у нас в храме есть еще. Например, кто-то со временем понимал, что ему интереснее помогать в качестве волонтера в больнице, и они уходили к Ольге Сидневой (руководителю волонтерской службы Петропавловского храма.— Ред.), кто-то решал сначала пройти обучение в воскресной школе для взрослых, а уже потом учиться петь или читать в церкви. И такой подход мне кажется оправданным, потому что каждый человек должен быть на своем месте.
— А как происходит подбор музыкального материала?
— Я никогда не ставлю перед своими певчими произведение и не говорю: «Всё, мы его поем». Всегда приношу кипу нот, спрашиваю: «Что вы хотите?». Мои ученики часто приносят что-то и сами: «Мы хотим вот это спеть!». И нотные произведения для каждой службы я с ними вместе подбираю. Ведь служба для тебя «начинается» с того момента, когда ты проснулся и идешь в храм, неся с собой определенный настрой. Я смотрю на хор и вижу, какие они сегодня. Смогут они петь в темпе или не смогут? Какой священник служит, не будет ли он уставать от нашего темпа? Это все мне приходится предугадывать. Если вижу, что певчие устают и им нужно отдохнуть, заранее делаю выходные. И конечно, в первую очередь нужно понимать, что они хотят и что могут спеть. Задача же не в том, чтобы «спеть и убежать», нет, мы так не можем. Мы всегда поем с душой, чтобы донести людям то, что поем.
— Что, на твой взгляд, главное для певчего на службе? Ведь внимания требует все: и текст, и ноты, и произношение, и правильное дыхание во время пения…
— Я всегда им говорю: мы не показываем здесь свои голосовые данные, мы пришли сюда молиться… Я и произведения подбираю такие, чтобы они были и красивые в музыкальном плане, и в то же время — молитвенные. Ведь когда у людей на клиросе цель — молиться, это «слышно». К нам, без хвастовства, почти каждую субботу подходят прихожане и говорят: «Спасибо!». С душой говорят. Вот это наша главная цель — спеть так, чтобы люди молились, чтобы пробуждалась душа. И я учу петь не заунывно, грустно, с какой-то скорбью, а, наоборот, с радостью: «Тебя, Бога, хвалим!». Когда ты эту молитву и эту радость несешь народу, и исполнение получается правильным.
Как инженер стал регентом
— Вика, как началось твое увлечение музыкой? Ты этому училась?
— Музыкальную и общеобразовательную школы я заканчивала одновременно. Было очень тяжело совмещать две школы. Пианино у меня сначала не было — мы не могли его себе позволить, и первый год я училась играть… на магнитофоне, на клавишах «плей», «стоп», «запись»,— они по ширине почти такие же, как клавиши пианино. Но мне настолько хотелось научиться играть, что я оставалась после уроков в музыкальной школе, приходила в свободный класс и занималась там. Занималась даже в дороге: пока шла от дома до «музыкалки», готовила задания по сольфеджио.
Музыкальную школу я окончила с отличием, и путь в музучилище был для меня открыт. Но учителя и знакомые дружно меня отговаривали: «Надо получать жизненную специальность, чтобы было на что-то жить». И я пошла учиться в университет на инженера.
— А как пришла на клирос?
— На клирос я попала, когда мне было девять лет. Это было в Никольской церкви, на Елшанском кладбище. Когда впервые услышала церковное пение, для меня это было что-то райское — ну ангелы поют, не меньше! Мне это казалось недосягаемой красотой, и я была уверена: я так точно никогда не спою.
Мне было лет 15, когда открылся православный приход в Соколе (приход храма в честь Преображения Господня в р.п. Соколовый.— Ред.). И петь, естественно, было некому. В меня, как в единственного человека, который что-то знал, сразу «вцепились». Сначала были только молебен и панихида, потом решили петь службы. И если Литургию я знала, то всенощное бдение давалось тяжело — там же тропарные, стихирные и ирмосные гласы! Даже не могу сказать как, но как-то пела! Мне очень нравилось. И, глядя на регента, я почему-то всегда знала, что это — мое. Хотя регентовать никогда не рвалась.
Уставу я училась… по телефону, созваниваясь с уставщиком и задавая ей вопросы. Так у нас и шло: в субботу вечером и в воскресенье утром я пела. Потом мы переехали в другой район и ходить на службы стали гораздо реже. Мне было 19 лет, когда я задумалась о том, чтобы найти работу. Душа просилась, конечно, в церковь. И получилось так, что меня совершенно неожиданно взяли на клирос в Никольский храм, где я начинала петь девочкой. Но теперь это уже был профессиональный хор, не «народный».
Было ужасно тяжело: у меня за плечами только музыкальная школа, а в этом хоре пели люди, которые окончили училище и консерваторию. Когда мне говорили «ты не строишь», я не могла понять, что это такое — «не строишь»? Для меня, инженера, строить — это класть кирпичи!
Пришлось заниматься, и заниматься серьезно. Хор весь после службы уходил домой, а я спускалась в трапезную за инструмент и много репетировала. Они домой, а я — за пианино. Так каждую службу.
Регентовать начала в храме во имя Лазаря Четверодневного (на Новоелшанском кладбище.— Ред.). Никто не учил меня. Поэтому я сейчас так хорошо понимаю моих певчих. Когда мне нужно доходчиво и быстро что-то объяснить им, я мысленно переношусь на 10–15 лет назад и думаю, как бы я это объяснила сама себе.
В храм Петра и Павла я пришла на Рождество, а уже через два месяца мы с отцом Владимиром и отцом Нектарием организовали «Школу». И весь этот путь тяжелой учебы, оказалось, был не напрасен.
Как их не хвалить?
— Что нужно человеку, чтобы пройти такой путь — с нуля до хорошего певчего?
— Наверное, кто хочет пройти, тот пройдет. Как бы ни было сложно. Взять хотя бы наш первый любительский хор, который поет уже три года. У них два раза в неделю — служба, два раза — спевка, еще чтение и Устав. А ведь у большинства певчих — семьи. Можно было устать, но они не устали. Они поют, потому что знают, чего хотят. И еще подбадривают новичков, которые смотрят на «стареньких» с изумлением и восторгом: «Мы так никогда не сможем!». «Старенькие» их останавливают: «Не уходите! Мы были как вы, но видите — научились». Дорогу осилит идущий.
— Следующая ступенька развития «Школы» — какая?
— Во-первых, школа разрастается: у нас уже два любительских хора, сейчас у новеньких первый год обучения подходит к концу. Помимо хора останутся, конечно, чтение и Устав.А с сентября будет еще детский хор — это следующий этап.
— Чему ты сама научилась за три года существования «Школы»?
— Научилась, конечно, многому: ведь когда ты хочешь что-то освоить, самое лучшее — учить этому другого. Сама стала лучше петь, лучше понимать службу — например, непостижимые для меня раньше службы Великого поста.
Я не столько учу людей петь, сколько их как-то направляю и помогаю найти себя. А для многих наш хор — это некая отдушина. Свое маленькое дело, которое дает и силы, и вдохновение, без которого себя теряешь. Мне кажется, мои ученики другими стали, обрели какую-то уверенность в себе.
А для меня как для преподавателя главное — видеть результат, то, чему они научились. Я их постоянно хвалю, потому что их невозможно не хвалить.
Газета «Петропавловский листок» № 16, июль 2016