Уроки Святой Земли

Пасхальный период — это время, когда сердце по-особому скучает по Иерусалиму Небесному и земному. Прошло уже несколько лет с тех пор, как я побывала на Святой Земле. Но память об этом не ослабевает — наоборот, какие-то уроки паломничества становятся яснее, как бы прорастают в сердце.

Господь поможет!

Иерусалим. Старый город и храмовая гораВ 2008 году мне довелось познакомиться с Екатериной Тихоновной Кречетовой († 2009) — дочерью замечательного духовника прото­иерея Тихона Пелиха († 1983), супругой благочинного Замоскворецкого округа г. Москвы протоиерея Николая Кречетова. Видя в ней человека глубокой церковной традиции, я расспрашивала о том, как строить верующему человеку свою обычную повседневную жизнь. Среди прочего матушка посоветовала: «Обязательно ездить в паломнические поездки — это очень важно. Если есть силы, средства, надо обязательно ездить по святым местам. Это очень помогает, наполняет душу. Вот были мы на Святой Земле, в Горнем монастыре. С тех пор прошло уже много лет, но когда в храме запевают «Честнейшую Херувим» — всё, я там, в Горнем. Читают Евангелие — и я буквально ощущаю то, как Матерь Божия шла сюда: иде в горняя со тщанием, во град Иудов… и целова Елисавет (Лк. 1, 39–40). Понимаете, это наполняет тебя и радостью, и верой, чувствуешь близость Матери Божией». Я посетовала: очень хочу на Святую Землю, но это так дорого… — «Ничего, с Божией помощью, — утешила матушка. — Надо просто поставить себе такую цель. Иногда верующие люди подолгу копят, откладывают деньги на такую поездку. А иногда вдруг получают совершенно неожиданный подарок от Господа…».

Я вспоминала ее слова, когда наш самолет шел на посадку. И только увидев совсем рядом, под крылом, развалины какого-то древнего города, я поняла, что произошло то, что казалось невозможным, и я действительно приближаюсь к Святой Земле.

Как воскресает душа?

Храм Воскресения в ИерусалимеМестом, куда желает и скончавается душа моя (Пс. 83, 3), сколько я буду жить, останется иерусалимский Храм Воскресения. Несмотря на шум и сутолоку, многоголосие, многоликость и разноязычие тех, кто находится рядом (ведь ежедневно здесь тысячи паломников со всего мира!), несмотря на сложное состояние самого древнего храма, даже несмотря на случающееся немирствие (ведь храм поделен между шестью конфессиями) — описать его можно только словами Пасхального тропаря: «Яко Живоносец, яко рая краснейший, воистину и чертога всякого царского показася светлейший, Христе, Гроб Твой, источник нашего воскресения».

Признаемся: обычно люди едут к святыне не только поклониться ей, но и попросить у Бога помощи. Надеются на решение своих проблем, исцеление своих скорбей — ведь они есть абсолютно у каждого человека. Но в Храме Воскресения, в Кувуклии, у Гроба Господня не хочется ни о чем просить. Хочется только быть с Ним. Вспоминается Евангелие: и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас; и в тот день вы не спросите Меня ни о чем (Ин. 16, 22–23).

Нам очень повезло: несколько дней паломничества мы жили в Иерусалиме, в арабской гостинице недалеко от Старого Города. Поэтому каждое утро мы вставали рано (в пять-полшестого утра), до завтрака и экскурсий, и сами бежали в Храм Воскресения. Арабские лавки по дороге были еще закрыты, в Кувуклии обычно шла месса для католических паломников. Мы ждали, когда она закончится, когда зажгут огромные лампады и будет открыт доступ к святому Гробу. В ожидании я обычно читала воскресные тропари и Евангелия. Вот тут-то я и получила свой главный урок.

В паломничестве мы жили в одной комнате с Еленой из Новосибирска. До этого были незнакомы. Сначала все было хорошо, а потом стали даже не то что ссориться — вроде не из-за чего было, но раздражаться друг на друга буквально на пустом месте. Очень трудно жить в одной комнате, общаться круглые сутки с человеком, который оказался не очень тебе близок — это обычное дело. Случилось, что какая-то мелкая словесная перепалка возникла у нас непосредственно перед выходом из гостиницы к Храму Воскресения. И вот стоим мы в очереди ко Гробу. Елена читает свое, я свое. И вдруг я понимаю, что просто физически не смогу войти в Кувуклию, не примирившись, пока хоть тень раздражения, греха, причиненной кому-то обиды лежит на моем сердце. Оторвалась от своего чтения и тихо сказала «Прости»… Этот урок я помню всегда. Точно так же с тех пор не могу приступить к Причастию, если понимаю, что могла кого-­то обидеть и не попросила прощения.

«Доказательства от противного»

Монастырь Преображения Господня на горе ФаворСамым большим разочарованием поездки, постоянной моей болью был гид, который достался нашей группе. Несмотря на то, что я обратилась в проверенную, рекомендованную друзьями паломническую компанию, гид оказался не на высоте. Это был бывший петербуржец (точнее, ленинградец), проживший в Израиле 25 лет и заметно влюбленный в свою страну — именно как в еврейское государство. О древней истории и современности Израиля он мог рассказывать долго и даже интересно. Но вот история евангельская была ему не близка, и его рассказы о святых для христиан местах были скупы и однообразны. Мне казалось, что я не узнала ничего нового, не совершила тех открытий, о которых с восторгом рассказывали друзья, побывавшие на Святой Земле. Не знаю, насколько наш гид Андрей был религиозен как иудей (кажется, что не очень). Но вот христианство он не принимал, не любил, и хотя поначалу старался скрывать это, то к концу нашего общения «устал маскироваться».

Тем интереснее были несколько его признаний, которые я теперь называю «доказательством от противного».

Сегодня на горе Фавор расположен греческий монастырь. На праздник Преображения Господня там служится ночная Литургия, на которую приезжает множество паломников. И я уже слышала, что во время службы в эту ночь происходит удивительное явление: на Фавор опускается белое густое облако, которое напрямую напоминает о событии Преображения Спасителя, описанном в Евангелии. Так вот, наш скептически настроенный гид Андрей рассказал: «Как-то я сопровождал группу паломников на ночную службу на Преображение. И вы знаете — действительно в эту ночь на Фавор сходит облако. Я видел это своими глазами. Если бы такое произошло сейчас (мы были на Святой Земле в начале марта, это конец сезона дождей. — Авт.) — я бы не удивился. Но в августе, когда здесь абсолютная сушь… Я не нашел пока для себя рационального объяснения».

Зато Андрей нашел «рациональное объяснение» укрощению бури Спасителем на Галилейском море — и попытался донести его до нас. После прогулки по озеру он сказал: «Меня сейчас многие спрашивают: неужели это небольшое озеро может так штормить? Да, зимой есть период, когда море штормит. Он продолжается ровно неделю. В конце его начинается ливень, и буря резко стихает, до следующего года. Вот именно в этот момент ваш Иисус…». Этого православные паломники не выдержали и единодушно запротестовали. «Ну, как хотите. Я про это море всё знаю, я по нему 15 лет плавал»,— обиделся гид. Но мы ему не поверили. Ведь апостолы до встречи со Христом тоже были простыми рыбаками и знали Галилейское море досконально. Однако для них усмирение страшной бури было невиданным событием, проявлением силы Божией: И встав Он запретил ветру и сказал морю: умолкни, перестань. И ветер утих, и сделалась великая тишина (Мк. 4, 39); И убоялись страхом великим и говорили между собою: кто же Сей, что и ветер и море повинуются Ему? (Мк. 4, 41).

Удивительное место — Галилейское море, оно же Тивериадское море, Геннисаретское озеро, озеро Кинерет. Здесь рядом — холм, с которого звучала Нагорная проповедь, место, где Спаситель совершил чудо умножения хлебов. На той стороне — каменный берег страны Гадаринской, где Господь исцелил бесноватого, и стадо свиней бросилось с крутизны в море… Здесь на берегу Спаситель явился ученикам по Своем воскресении, обратившись к ним с поразительной, даже не отцовской, а материнской нежностью: дети! есть ли у вас какая пища? (Ин. 21, 5). Здесь апостол Петр трижды со скорбью отвечал на вопрос: любишь ли ты Меня? (Ин. 21, 15–17). Когда на Светлой седмице это Евангелие читается у дверей храма, мне кажется, что нежный теплый ветер достигает моего лица прямо от моря Галилейского…

Искушение… базаром

Для того чтобы попасть в Храм Воскресения, нужно пройти по узким арабским улицам Старого города, которые уже много веков являются по сути восточным базаром. Лавки с двух сторон, одуряющий запах специй и нечистот. Платья и штаны колышутся прямо над головой. То же самое — на Виа Долороза, Дороге Скорби, которая является поздней реконструкцией Крестного пути Спасителя. Почти все гиды (наш не исключение) стараются завести свои группы в магазины со всякой благочестивой всячиной ужасающего качества и ужасающей же цены. И даже паломники, казалось бы, настроенные на посещение святыни и на молитву, застревают здесь надолго: надо ведь привезти подарки со Святой Земли друзьям и знакомым. Из-за этого, к моему огорчению, мы пропустили несколько пунктов нашей паломнической программы. Тоже урок: и не хочешь — а глазеешь по сторонам, стараешься сосредоточиться на молитве — а не можешь… Это искушение — не случайно. На самом деле — это просто образ нашей повседневной жизни, свидетельство о том, чему на самом деле мы отдаем свое сердце.

Виа Долороза — Путь Скорби У гробницы праведного Лазаря

Единственное спасение — почаще читать Евангелие. И в обычной жизни, и обязательно — в паломничестве. Когда читаешь его на месте евангельских событий, возникает удивительный резонанс, который усиливает впечатления, буквально оживляет и укрепляет душу. Мне очень хотелось попасть на место воскрешения Лазаря. Там тоже невероятная суета. Как и многие другие святые для христиан места на Святой Земле, оно принадлежит какой-то мусульманской семье, которая веками собирает дань с приходящих. По дороге десятки лавок. В одной из них в очередной раз застряла наша группа: люди накупили сувениров — теперь нужны сумки. Кому-то арабы-продавцы делают скидку, кому-то нет — люди ссорятся. Поэтому, когда подходим, наконец, к пещере, где был погребен Лазарь Четверодневный — ни сосредоточенности, ни душевного мира… Но вот священник открывает Евангелие — и снова ходит по этой земле кроткий Господь. Вновь плачут Марфа и Мария, и мы разделяем их горе. И вновь звучит с Божественной властью: Лазаре! гряди вон (Ин. 11, 43)… Гряди, окаянная душе, из душной пещеры всяческой суеты — на встречу Господа. Навстречу вечности и бессмертию. И только бы быть там с Ним…

Жизнь движется любовью

Еще одно неожиданное свидетельство от нашего гида: «Как-то я возил группу в Горненский монастырь. Там как раз праздновали именины настоятельницы матушки Георгии. Она произвела на меня очень большое впечатление. По-моему, она святая»… Получается, если человек служит Богу, живет в любви Христовой, эта любовь проявляет себя видимым образом и свидетельствует даже неверующим: жизнь по Евангелию — правильная, святая.

Мы тоже получили море любви в Горненском монастыре, а потом в монастыре Герасима Иорданского. Причем дело было так: опять из-за каких-то магазинов группа задержалась, и к стенам монастыря подъехали в девятом часу вечера. Я тревожилась: нас не пустят. Наоборот: встретили радостным колокольным звоном, всем (!) подарили подарки — свечи и календари, угостили вкуснейшим пряным напитком и свежим хлебом. Уезжать не хотелось, и если приведет Господь вновь побывать на Святой Земле, то монастырь Герасима Иорданского — один из самых желанных пунктов поездки.

Монастырь преподобного Герасима Иорданского Казанский храм Горненского монастыря

Житие аввы Герасима — удивительно трогательное. Наверное, каждый помнит, как преданно служил преподобному лев, которого он исцелил. Даже на иконах преподобный изображается со львом. Во времена жизни святого здесь была огромная лавра (она основана в 455 году). Сейчас, вместе с настоятелем архимандритом Хризостомом, проживают человек тридцать. В 1976 году батюшка в одиночку начал возрождать монастырь, который стоял в руинах и куда никто не хотел ехать. Эта история почти типична для Святой Земли. Один человек — русский монах — ныне подвизается в древней Фаранской Лавре. Один греческий священнослужитель восстановил храм Двенадцати апостолов в Капернауме. Жизнь на Святой Земле на самом деле очень суровая, и сегодня немного желающих подвизаться в тех же условиях, в которых жили древние пустынники. Да хранит Господь всех, кто служит на Святой Земле! И вот еще урок для меня — как много может сделать человек, если он живет, трудится для Бога. Тогда расцветает пустыня, руины вновь становятся обителями — и настоящей школой любви.

Фото автора

Газета «Православная вера» № 09 (557)

eparhia-saratov